Карабахский вопрос в фокусе геополитических интересов

Карабахский вопрос по-прежнему остается одной из актуальных проблем региональной геополитики Кавказа, где сфокусированы интересы ряда ведущих и региональных стран и крайне противоречивыми остаются подходы конфликтующих сторон.

Основные посредники в лице России, США и Франции преследуют примерно одинаковые интересы к Южному Кавказу, включая вопросы геополитического и геоэкономического присутствия, где нефть и газ Каспия являются приоритетными аспектами их региональной политики.

В этой связи, естественно, актуализируется стратегическая значимость Азербайджана, поскольку это государство располагается на западном побережье Каспийского моря, обладает стратегически значимыми энергетическими ресурсами. И не важно, какое количество стратегических запасов нефти и газа в азербайджанских месторождениях, поскольку, как известно, малой нефти не бывает, нефть всегда выступает исключительно как политический фактор. Более того, ведущие страны то ли по инерции, то ли исходя из псевдопрагматических соображений, к сожалению, продолжают следовать печально известной политической традиции «разделяй и властвуй». Распад СССР и развал российского геополитического образования дважды в течение одного ХХ в. позволяет предположить, что Запад и дальше будет стараться ослабить Россию, в том числе путём нарушения интеграционных связей на постсоветском пространстве с российским стержневым участием, а также посредством вытеснения Москвы из крупных региональных энергетических и коммуникационных проектов.

США и ключевые страны ЕС, хотя и пытаются играть в некую демократию с Россией, вряд ли рассматривают ее в качестве равного геополитического партнера как на Южном Кавказе, так и в других регионах. Если Южный Кавказ рассматривается странами Запада и НАТО как важнейший регион в плане установления собственного контроля над местными ресурсами и коммуникациями для дальнейшего выхода в стратегически значимый регион Центральной Азии и блокирования России, то Россия в свою очередь пытается сохранить своё геополитическое присутствие в традиционных зонах влияния постсоветского пространства И карабахский вопрос позволяет оказывать влияние на геополитику и геостратегию региона.

Противоречивы подходы не только ведущих мировых стран, имеющих отношение к Южному Кавказу и карабахскому вопросу, но и ближайших региональных государств (прежде всего, Турции и Ирана).

Азербайджан для Турции – это выход в «большой тюркский мир» Центральной Азии, приобщение к стратегическим видам сырья, реанимация своей имперской геополитики с тюркской доминантой, некая альтернатива интеграции в ЕС и утверждение статуса региональной державы. Турция самым непосредственным образом оказывала выгодное для Азербайджана давление при определении статуса армянских территорий Нахичевани и Нагорного Карабаха в 1918–1921 гг., а после распада СССР Анкара вновь восстановила политику лоббирования интересов Баку. Турция старается формально и содержательно продолжать политику давления на Армению и сегодня требует увязать вопрос установления дипломатических отношений и открытия государственных турецко-армянских границ с вопросом о выводе армянских войск из зон безопасности Нагорного Карабаха.

Однако стратегические замыслы Анкары с ее доктриной неопантюркизма одинаковым образом могут не устраивать Россию и Запад, хотя США и Великобритания стараются использовать тюркский фактор для дальнейшего ослабления Российского государства, обострения внешних и внутренних угроз интересам безопасности России.

Иран также не может оставаться в стороне от политических и экономических процессов, происходящих на Южном Кавказе в постсоветский период, и вряд ли Иран согласится с проектами возрождения турецкой имперской геополитики с опорой на пантюркизм, вряд ли Иран устраивает переменчивая политика России в вопросе определения статуса Каспийского моря и российско-турецкий «сезонный роман». Монополизация карабахского вопроса со стороны новых геополитических игроков, будь то Запад или Турция, также вряд ли устраивает Иран. Но подчинение Нагорного Карабаха современной Азербайджанской Республике может негативно отразиться и на политической стабильности Ирана с учетом политических проектов «Боюк Азербайджан» (объединения современного и иранского Азербайджанов), инициируемых попеременно в Тель-Авиве, Вашингтоне, Анкаре и Баку.

В этой связи карабахский вопрос становится в фокусе региональной геополитики названных фигурантов одним из инструментариев воздействия на ситуацию на Южном Кавказе. Почему? Дело в том, что азербайджано-нагорно-карабахский конфликт (а точнее, азербайджано-армянский конфликт) есть следствие нерешенности армянского вопроса, вопроса армянских территорий. А посему за этой проблемой большой геополитический, геостратегический, геоэкономический и военный ресурс.

Политика давления на Армению по вопросу Нагорного Карабаха со стороны Турции может привести к обозначению не менее актуального вопроса статуса Нахичевани, которая по-прежнему остается автономией, хотя там уже не осталось ни одного армянина из-за политики Азербайджана, который продолжает транспортную блокаду Армении. А сегодня политика Азербайджана продолжает методичное разрушение материальных свидетельств, историко-архитектурных памятников армянской культуры на этой древней армянской земле. Такую же судьбу Баку и Анкара планируют и для Нагорного Карабаха, но согласится ли армянский народ?..

Позиция Азербайджана и прочих сторонников Баку сводится к выводу армянских войск из зон безопасности Нагорного Карабаха (фактически части территорий Нагорного Карабаха), возврату азербайджанских беженцев в Карабах и на заключительном этапе проведению в качестве фикции некоего референдума в плане определения статуса Нагорного Карабаха в составе Азербайджана. Баку «обязуется» предоставить самую, каких не видел мир (а точнее, армяне), широкую автономию Карабаху.

Армения выступает за самоопределение Нагорного Карабаха в рамках независимого нагорно-карабахского (армянского) государства, сохранение войск в качестве гаранта безопасности НКР и подключение карабахской делегации в переговорный процесс с Азербайджаном.

Особое место в урегулировании карабахского вопроса конфликтующие стороны отводят России с учетом ее роли на Кавказе, проводимой политики, а также того обстоятельства, что Россия, будучи правопреемником СССР, несет полную политико-правовую ответственность за урегулирование конфликтных ситуаций на постсоветском пространстве.

С конца 1990-х гг. Россия стала менять акценты в своей закавказской политике. Армения со своими скудными экономическими ресурсами и отсутствием прямых границ с Россией стала терять интерес для значительной части кремлевской администрации, особенно после грузино-югоосетинского конфликта 2008 г. Азербайджан же, напротив, с реализацией нефтяных проектов и выходом на мировой рынок стал все больше притягивать внимание Москвы.

Отдельные СМИ и эксперты (как российские, так и армянские), анализируя формат российско-армянских отношений, не решаются сказать, что между Москвой и Ереваном все же намечается если и не развод, то значительное дистанцирование.

Определяющим вектором российско-армянских отношений пока что остается преобладание военно-технической составляющей. Армения и Россия являются главными участниками ОДКБ. С формальной инициативы Армении Россия, после конфликта с Грузией, поддержала идею образования КСОР ОДКБ, хотя эта идея специалистам была известна гораздо раньше и та же Армения ее поддерживала. В России готовятся кадры армянских вооруженных сил и спецслужб, в Армении сохраняется российская военная база и продолжается совместная охрана границ, Армения вооружается российским оружием и боевой техникой.

Однако Азербайджан, не будучи членом ОДКБ, фактически получает возможность приобретать российское вооружение по тем же внутренним российским ценам, что и члены ОДКБ, в России по линии ПВО стали обучаться азербайджанские военнослужащие, поскольку именно российско-армянская система ПВО составляет одно из уязвимых звеньев азербайджанской армии. Россия, не имея сколь-нибудь серьезного военного присутствия в Азербайджане и построив современную Армавирскую РЛС, все же рекламирует Габалинскую РЛС в Азербайджане и всячески пытается задобрить Баку для военного сотрудничества.



Российские политические круги полагают, что партнерство с Азербайджаном гораздо выгоднее, чем стратегический союз с Арменией. Эта политика мотивируется возможностью получить доступ к азербайджанской нефти и газу, хотя подавляющая часть предоставленных российской стороне акций в азербайджанских нефтяных проектах принадлежит компании «ЛУКОЙЛ», которую государственной никак не назовешь. Расчет на Азербайджан позволяет России диверсифицировать транзит каспийской нефти и газа через российскую территорию, иметь положительное сальдо торговли как за счет энергоресурсов, так и продукции сельского хозяйства, пищевой промышленности и машиностроения (например, российское машиностроение может получить новые заказы от набирающей обороты азербайджанской нефтегазовой промышленности), а также развивать железнодорожный транспортный коридор Север – Юг с выходом через Азербайджан на Иран. Ведущие российские компании и банки («ЛУКОЙЛ», «Газпром», РЖД, ВТБ и др.) получают перспективные контракты в Азербайджане.

Азербайджан декларирует возможность платы такой цены России при одном условии – в случае если Москва откажется от стратегического партнерства с Арменией и поменяет акценты в карабахском вопросе в пользу Баку. А тот факт, что в 2010 г. председательство в ОБСЕ переходит к дружественному для Азербайджана Казахстану, Баку надеется использовать в полную силу для внесения серьезного перелома в процесс карабахского урегулирования под эгидой Минской группы ОБСЕ.

Что ж, возможно, меняются не только акценты, но и региональная политика России по отношению к Армении. Сегодня, скорее всего, между Россией и Арменией развивается военное партнерство и намечается стратегический союз с Азербайджаном. И это право России, как и у Армении остается право на собственную безопасность и собственную политику выбора партнеров для обеспечения национальных интересов.

Россия, возможно, что-то и выиграет от союза с Азербайджаном, но очевидно также, что, потеряв Армению, Москва лишится существенных факторов влияния не только на Южный Кавказ, но и весь Кавказ. Потеряв Армению, Россия в перспективе получит активное развитие этносепаратизма не только на Северном Кавказе, но и в так называемом большом регионе Идель-Урал, поскольку турецкое влияние в южных регионах будет сложно удержать. Вряд ли Азербайджан сможет отказать тому же Западу в южном маршруте трубопроводных коммуникаций через Турцию, но, потеряв контроль над Карабахом, Россия утратит шансы влиять на возрастающие региональные амбиции Азербайджана, Запада и геостратегию региона.

Азербайджан, несмотря на российско-грузинский конфликт, продолжает запугивать Армению и Арцах своим многомиллиардным военным бюджетом, натовским обмундированием и грозным взглядом военнослужащих, выступающих в парадном строю. Не стоит недооценивать противника, как равно нельзя и переоценивать его. Российские (например, Александр Храмчихин) и иностранные военные эксперты не обещают Азербайджану успешный «блиц-криг» в случае возобновления войны с Арменией. А именно так будут развиваться военные события. Вслед за началом войны против Нагорно-Карабахской Республики Армения вступит в войну и признает независимость Нагорного Карабаха. Эта война сегодня может начаться так же внезапно, как и завершиться – неожиданно для военных стратегов Баку.

Паритет в военной силе и отсутствие перевеса в вооружении между Азербайджаном и Арменией с Карабахом пока что является сдерживающим фактором возобновления новой войны. Однако экспертные выкладки в СМИ вряд ли можно принимать за основу, поскольку преимущественно раскрывается официально продекларированное вооружение конфликтующих сторон советско-российского производства, за редким исключением отмечается наличие у Армении 4 единиц китайской РСЗО WM-80, скопированной с российской системы «Смерч». Правда, не упоминается и о значительных закупках азербайджанской стороной вооружения натовского образца (бронетехники, минометов, боевых вертолетов и т.д.) у Турции, Израиля и ряда западных стран, факт продажи Азербайджану ракетной системы Белоруссией, так сказать, союзника Армении по ОДКБ. Получается, в России организовано обучение азербайджанских военнослужащих, а в Белоруссии – продажа российского наступательного оружия тому же Азербайджану.

Возможно, перевес в боевой технике у Азербайджана сегодня все же имеется, но в Баку учитывают выгодный для обороны армянской стороны театр возможных военных действий (горный рельеф, контролируемые территории, эффективная система укреплений, ПВО, боевой дух и слаженность армянской армии), а также наличие в Армении российской военной базы, которой так или иначе придется реагировать на ситуацию в случае интернационализации конфликта. И в начале 1990-х гг. Азербайджан имел численный и технический перевес над Нагорным Карабахом, но в той войне Баку потерпел сокрушительное поражение. Конечно, за это время многое изменилось, и вооруженные силы Азербайджана значительно модернизированы, включая не только вооружение, но и систему управления войсками, обучения и логистики. Все это учитывает армянская сторона.

В политическом плане Армения может рассмотреть возможность своего участия для начала в качестве наблюдателя в Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), развития контактов не только с Ираном, но и с членом СБ ООН Китаем.

Международные эксперты, дипломаты и правоведы не могут не понимать, что Нагорный Карабах никогда ранее не входил в состав независимого азербайджанского государства. В советский период на части территории Нагорного Карабаха была создана автономная область в административных границах Азербайджанской ССР, который никак не являлся государством, а входил в состав СССР. Национальная политика Баку вынудила армян регулярно поднимать вопрос о статусе области и согласно советскому законодательству (включая закон СССР от 3 апреля 1990 г.) провозгласить 2 сентября 1991 г. Нагорно-Карабахскую Республику вслед за декларацией Азербайджана о независимости от 30 августа 1991 г. и его правопреемственности от АДР 1918–1920 гг.

Поэтому, когда говорят о территориальной целостности как ключевом принципе международного права при урегулировании карабахского вопроса, то вряд ли Карабах имел и имеет отношение к территории самого государства Азербайджан.

Сегодня сила – это нефть и газ. Но в этом и слабость тех, кто зависит только от этой конъюнктуры. Международное сообщество учреждает соответствующие организации и принимает законы не для того, чтобы их попирать. Армянский фактор в США и во Франции сравним с армянским фактором в России, если иметь в виду количественную сторону. Но во всех случаях – это сила, с которой придется считаться не только в Вашингтоне и Париже, но и в Москве. Армения развивает отношения с Россией и Западом, Китаем и Ираном, Армения вынуждена будет развивать свое стратегическое вооружение, и такая Армения будет сохранять влияние в региональной политике.

Александр Сваранц, доктор политических наук, обозреватель «НК»