Армения–Турция: время непростых решений

Пятнадцать лет назад Турция в связи с активизацией военных действий в Нагорном Карабахе закрыла свою границу с Арменией. С тех пор между двумя государствами нет полноценных дипломатических отношений, экономическое и торговое сотрудничество осуществляется через третьи страны.

До последнего времени Турция выдвигала в качестве предусловий для нормализации отношений с Арменией ряд требований, связанных с карабахским конфликтом, а также процессом признания геноцида армян со стороны организаций армянской диаспоры.

Можно даже утверждать, что закрытыми границами и продолжающимся отсутствием полноценных отношений со своим восточным соседом Турция поставила свою региональную политику в отношении Армении (да и всего Южного Кавказа) в зависимость от позиции третьей страны – Азербайджана.

Со своей стороны, политической элитой Армении была сформирована и использована концепция использования фактора геноцида в качестве «неконвенционального оружия», ресурса давления для открытия границ и налаживания отношений с Турцией. Тем не менее, весь этот период продолжала оставаться некая константа армяно-турецких отношений: Турция держала закрытой армяно-турецкую границу и фактически осуществляла коммуникационную «полублокаду» Армении (стараясь путем экономического прессинга принудить Ереван к уступкам в вопросе геноцида и карабахского конфликта), а Армения пыталась использовать фактор геноцида и возможность косвенного влияния на Анкару со стороны Брюсселя и Вашингтона для принуждения Турции к изменению ее позиции и к открытию границ. Единственным важным исключением в этом ряду, видимо, следует считать период работы Турецко-армянской комиссии по примирению (TARC) в 2001 – 2004 гг., в ходе которой, во всяком случае на экспертном уровне, в Турции начали раздаваться голоса о желательности скорого открытия границ и нормализации отношений с Арменией. Надо также отметить, что в той или иной степени на отношения влияли и итоги общих региональных процессов: вторжение США в Ирак в 2003 г. и нежелание Турции пропустить американские войска через свою территорию в Северный Ирак, резкое ухудшение отношений Анкары и Вашингтона, динамика переговоров Анкары и Брюсселя о членстве Турции в ЕС , российско-турецкое сближение и т.д.

Таким был общий региональный фон в армяно-турецких отношениях к началу 2008 года, когда наметился резкий поворот, вызванный как внутренними причинами и политической волей руководства двух стран, так и изменившимся геополитическим контекстом и на Южном Кавказе, и в более широком региональном измерении.

В феврале 2008 г. в Армении состоялись новые президентские выборы, сменилось руководство. Новоизбранный президент С.Саргсян одним из первых получил поздравления именно со стороны своего турецкого коллеги А.Гюля и премьер-министра Р.Т.Эрдогана. Смена руководства в Армении и одновременно раздающиеся среди некоторых представителей экспертных кругов Турции голоса о политической бесперспективности блокады Армении со стороны Турции создавали предпосылки для начала нового этапа усилий по нормализации двусторонних отношений. Хотя, конечно же, начать все «с чистого листа» у Еревана и Анкары не получилось – сказывался исторический груз и сложность проблемы, имеющиеся инерция односторонних действий и глубокое недоверие.

В мае 2008 г. в Москве на встрече с представителями армянской диаспоры России президент С. Саргсян публично объявил о своем приглашении президента А. Гюля посетить Ереван для совместного просмотра 6 сентября футбольного матча между сборными Армении и Турции. По мнению многих экспертов, приглашение турецкого президента посетить Ереван не случайно было озвучено именно в Москве – этот факт символизировал собой изменение или хотя бы корректировку политики России в вопросе налаживания армяно-турецких отношений. Видимо, армянскому руководству удалось убедить Кремль в том, что перспективы налаживания отношений Еревана с Анкарой не будут происходить за счет армяно-российских военно-политических отношений. Впервые Россия не только не стала чинить препятствия армяно-турецкому диалогу, но и сама попыталась содействовать этому.

Начавшаяся в ночь на 8 августа 2008 г. «пятидневная война» между Россией и Грузией поменяла весь региональный контекст и создала новую политическую реальность, новый статус-кво на Южном Кавказе. Турция попыталась также сыграть «свою игру» в ходе кризиса, утвердить свое новое место в кавказской региональной политике. Это проявилось, в частности, в виде первоначального запрета Анкары на проход американских кораблей через черноморские проливы к берегам Грузии. Изменившиеся политические приоритеты Турции проявились и в виде выдвинутой ею (при согласии Москвы) новой политической инициативы по региону Южного Кавказа – т.н. «Кавказской платформы стабильности».

Сказались результаты августовского кризиса и нового статус-кво и на общем фоне армянотурецких отношений, ускорив их общую динамику и создав новые предпосылки для нормализации, ранее серьезно не учитывающиеся политиками и экспертами. Например, проявившиеся в результате этой войны коммуникационные риски Грузии подстегнули интерес уже в первую очередь Анкары к возможности открытия границ с Арменией и использования ее территории в качестве некоего альтернативного транспортного и даже энергетического коридора для Турции.

В целом «пятидневная война» в Южной Осетии значительно активизировала, а вернее – реанимировала кавказскую политику Турции. Августовский кризис 2008 г. на Южном Кавказе вновь показал прагматическую значимость географии в армяно-турецких отношениях, в том числе исходя из коммуникационных приоритетов Анкары на Востоке. Армянский маршрут коммуникационного выхода Турции в Центральную Азию для Анкары короче, выгоднее, дешевле, а после российско-грузинской войны – может быть, еще и безопаснее. Во всяком случае, считают аналитики, наступил чрезвычайно удобный момент для налаживания отношений между Арменией и Турцией. Впервые Россия не только не мешает, но даже содействует налаживанию армяно-турецких отношений, и это находит понимание у Турции. Правда, Россия пытается делать это за счет регионального влияния США, но с учетом того, что в новой американской администрации Б. Обамы кавказский вектор не будет столь приоритетным, у Анкары есть все основания надеяться, что турецко-российский диалог не будет вызывать у Вашингтона столь острую реакцию. В свою очередь, ЕС всегда приветствовал и поддерживал любое продвижение в армяно-турецких отношениях и особенно в вопросе установления полноценных дипломатических отношений и открытия границ.

Одним из важнейших результатов минувшего года в армяно-турецких взаимоотношениях стало фактическое разделение армяно-турецких отношений от карабахской проблематики и взаимоотношений обеих стран с Азербайджаном. Можно уже констатировать это как некую данность, и этот факт в перспективе будет способствовать большей безопасности и стабильности на Южном Кавказе, т.к. снижает вероятность возобновления боевых действий в зоне карабахского конфликта. Ведь Баку уже не сможет так безусловно надеяться на Анкару в военно-политическом аспекте карабахского конфликта. С другой стороны, одно из последствий августовского кризиса на Южном Кавказе – подписание президентами Армении, Азербайджана и России Московской декларации от 2 ноября 2008 г. - также можно рассматривать как первую попытку достичь реального компромисса между конфликтующими сторонами в Нагорном Карабахе. А это уже дает Анкаре легитимную возможность форсировать нормализацию отношений с Арменией, исходя из того, что открытием своих границ Турция будет способствовать продолжению армяно-азербайджанских переговоров по Нагорному Карабаху.

Вместе с тем, необходимо признать, что продолжающие оставаться закрытыми границы с Арменией и неурегулированность отношений с Ереваном делают Турцию уязвимой для внешнего давления со стороны ведущих мировых игроков – США и ЕС . Фактор неурегулированных армянотурецких отношений, в комплексе с проблемой признания геноцида, дает возможность некоторым политическим силам в Брюсселе и Вашингтоне использовать их в своих интересах как рычаг влияния на Анкару во многих вопросах – от перспектив членства Турции в ЕС до будущего статуса северных курдонаселенных районов Ирака. Тем более, что концепция коммуникационного удушения Армении так и не привела к существенным результатам – Армения продолжает экономически развиваться в условиях «полублокады», хотя открытие границ имело бы для Армении (как, впрочем, и для восточных регионов Турции) очень важное положительное значение. В свою очередь, открытие границы с Арменией на Востоке позволит Турции получить важнейшие политические и пропагандистские дивиденды на Западе – в первую очередь в диалоге с ЕС . Армения, в свою очередь, в случае открытия границ с Турцией и установления полноценных двусторонних отношений сможет в политической сфере значительно повысить уровень своей безопасности, а в экономической – эффективно использовать коммуникационные возможности Турции для своего дальнейшего развития.

Сергей Минасян, Ереван