Роберт Амирханян: «Композитор тот, кто не может не писать музыку»

Творческая судьба композитора Роберта Амирханяна неразрывно связана с Ереванской консерваторией им. Комитаса, после окончания которой Амирханян начал сам преподавать. А сейчас заведует кафедрой теории музыки, профессор. Одновременно он возглавляет Союз композиторов Армении. Имя Роберта Амирханяна известно каждому армянину.

— Роберт Бабкенович, в этом году у Вас два авторских концерта: один состоялся в Ереване, второй в Москве, в зале филармонии.

— Эти наши концерты носят рабочий характер. В этом году исполняется 75 лет Союзу композиторов Армении, и к этой дате я решил дать концерт. С нашей стороны было дерзостью соглашаться на выступление в зале Московской филармонии, с которым связано столько высоких культурных традиций. Но небольшой опыт подобных выступлений у меня уже есть, мы с певицей Седой Амир-Караян выступали в Канаде, Франции, Швеции, на Ближнем Востоке и теперь – в Москве.

— На московском концерте, наблюдая за публикой, я заметила, как они живо, ностальгически реагировали на многие знакомые песни. Как Вы готовили этот концерт, как составляли программу?

— Мы долго думали, как построить этот концерт. Ведь по существу наша эстрада сегодня – это все сметающее на своем пути шоу: и пляс на сцене, и минимальная одежда, чудовищное шумовое сопровождение. Люди сейчас представляют себе эстраду только такой. А мы с Седой Амир-Караян хотели, чтобы публика, которая придет на концерт, слушала нас, а не диктовала свой вкус и требовала играть то, что она хочет. У меня не было задачи навязать слушателю свои переживания. Наоборот, я хотел разбудить его собственную способность чувствовать музыку, его истинные переживания.

— На сцене были только вы вдвоем. Расскажите нам о Седе.

— В ней есть высокое духовное начало, а не увлечение модным жанром - модные песни сейчас все поют, это самый ходкий товар на нашем телевидении.

А Седа прекрасно может петь современную музыку, но она потрясающе поет и народные песни, и старинные духовные песнопения. Она учится на теоретическом отделении Ереванской консерватории как этнолог.

— Какую роль играет сейчас Союз композиторов Армении, удается ли ему организовать концертную и фестивальную деятельность? Что Вам самому удается сделать на посту его председателя?

— Сейчас у нас на эстраде понятие профессионализма размыто. Многолетняя неустроенность сыграла серьезную роль в наших бедах. Но уже сегодня Союз композиторов каждый год устраивает два фестиваля, осенний и весенний. На весенних концертах исполняются новые произведения, а осенью мы, что называется, собираем плоды. Такого не бывало даже в советское время, чтобы каждый год проводились такие масштабные фестивали.

Главную задачу мы видим в том, чтобы новое поколение поверило, что музыка нужна людям. Композитор не тот, кто может писать музыку, а тот, кто не может не писать её. Если его работа не востребована, он уезжает в творческую ссылку, ищет счастья в других странах.

Так вот, наши концерты и демонстрируют потенциал наших музыкантов и композиторов. В этом году мы проведем уже пятый международный фестиваль и научный симпозиум совместно с ЮНЕСКО.

— На фестивалях играют только армянскую музыку?

— Исполняем только свою музыку. А вот в этом году мы пойдем дальше. У нас сейчас сложное время и нет достаточных средств, чтобы полно и широко представить нашу музыку на осеннем фестивале. Поэтому мы решили юбилей – 75-летие Союза композиторов Армении провести в течение всего концертного сезона. Начнем осенью и закончим майскими концертами, где будут представлены молодые студенты-композиторы консерватории.

Каждый год они показывают свою музыку в рамках наших фестивалей. Один концерт может заменить начинающему автору множество уроков, ведь он слушает свою музыку в хорошем исполнении и чувствует реакцию публики. Очень важно верить, что твоя музыка нужна, и оставаться на родной земле, чтобы заниматься своим любимым делом.

А в будущем – это совместный проект с ЮНЕСКО – мы проведем телемарафон, чтобы показать нашу музыку в разных странах и пригласить исполнителей из разных стран, которые могут исполнить произведения наших авторов. Надеемся представить широкую панораму современной армянской музыки.

Печально лишь признавать, что мы подошли к этому юбилею без денег, чтобы оплатить свет, телефон и выплатить зарплату работникам.

— А оказывает ли Вам поддержку государство?

— Зависит от того, насколько мы бываем убедительны в своих просьбах. По крайней мере, мы можем проводить каждый год два фестиваля, кроме того, удалось отремонтировать Дилижанский дом творчества.

Естественно, время изменилось, многие композиторы не настолько свободны от проблем, для того чтобы поехать в Дилижан писать сонату или квартет. Но Дом творчества может содержать Союз композиторов, если будет работать как дом отдыха для других людей. По крайней мере, у нас будут средства для того, чтобы заплатить за телефон и за свет.

— Значит ли это, что теперь ваши композиторы не имеют возможности, как раньше, приехать и, на два-три месяца уединившись в коттедже, сочинять музыку?

— Нет, у нас возможности эти сохранены. Более того, если для людей со стороны это стоит, предположим, 30 долларов в день, то для нашего композитора это на порядок дешевле.

За счет чего нам удается выживать? О, лучше обойтись без подробностей, приходится делать все, чтобы доказать, что Союз композиторов – это необходимая организация. В наш адрес часто звучали обвинения, дескать, союз – организация прошлого, которую нужно ликвидировать. Даже в нашем парламенте раздавались подобные призывы.

По отношению к нам применяется самая жесткая уравниловка, нас хотят причислить ко всем остальным общественным организациям. Мы же настаиваем на статусе творческого союза. Борьба ещё продолжается, хотя ясно, что во многом это борьба за то, чтобы прибрать к рукам имущество союза. Сегодня понятие культуры приравнено к массовой культуре. Массовая музыкальная культура, ширпотреб у нас заполняют все залы, они и деньги зарабатывают.

— Бытует мнение, что современная легкая музыка отходит от национальных истоков. Сейчас слышнее другие напевы. Что происходит? На какой почве взросло все это?

— На почве рынка. На рынке всегда продается самый дешевый товар. Причем на рынок выходят хорошие дельцы, которые умеют продавать, знают, что ходко идет. Но у них нет творческой ответственности, это просто торговцы, заполнившие рынок суррогатом.

— И вы никак не влияете на формирование нынешнего вкуса?

— Нет. Механизм формирования вкуса у нас построен на принципе свободы. Кто что хочет, то и делает. Формировать общественное мнение трудно, когда перед людьми стоит проблема выживания. Их мнение не свободно, чтобы прийти к обсуждению таких вопросов. А у продавцов прагматичный подход, поэтому рынок полон восточных дешевых товаров.

Я считаю, что это несовместимо: невзирая на соседство, во многом трагическое, в своей музыкальной культуре использовать мусульманские мотивы. Это какое-то торможение сознания! Если, предположим, в российской эстрадной музыке могут появиться какие-то привнесенные темы, ведь страна-то огромная, то мы не имеем права этого делать потому, что мы богаты своим. У нас есть собственная музыка с глубокими историческими корнями. Это во–первых, и во-вторых, нельзя принимать исторически из - за существующей вражды.

Мы не можем позволить им ликовать, говорить о том, что армяне не имеют собственной музыкальной культуры или «берут у нас музыку», как это случилось на последнем Евровидении.

— Звучит ли армянская песня с телеэкранов, в радиочартах? Сохранился ли у нее слушатель, ценитель? Это же часть государственной политики, разве нет?

— К сожалению, наше телевидение существует не для человека, а для бизнеса. Люди заходят в мой дом и крадут мою душу, заменяя её каким-то суррогатом. Телевидение занимается пропагандой секса и насилия, врывается даже в мое личное пространство, куда никто не имеет права заходить. У сегодняшнего телевидения нет нравственных целей, есть другая цель – обогащение. Хотя и существует где-то культура торговли, но у нас и такой культуры нет.

— Как, на Ваш взгляд, развиваются культурные связи Армении со спюрком? Порой кажется, что армянская диаспора имеет слабое представление о художественном наследии Армении, о том , что отличает ее культуру сегодня.

— В Армении делались попытки проводить форумы диаспоры. Но, к сожалению, эти встречи не получили широкого продолжения. Раньше диаспора была внимательнее к Армении. А сейчас, когда открылись пути и за рубеж устремилось множество соотечественников, диаспора стала отворачиваться. Обязанность постоянно оказывать помощь ее уже немного тяготит.

Диаспора должна быть партнером, а мы считали ее донором: раз вы богаты, дайте нам денег. А потом часто оказывалось, что эти деньги служили не тем целям, на которые жертвовались.

У армян диаспоры – своя психология, отличная от нашей. Знаете, французский армянин немножко француз, американский армянин немножко американец, они живут в иных и культурной, и нравственной, и законодательной системах. В Армению каждый из них приезжает с собственным представлением о стране, о том, как здесь нужно работать, – и начинаются непонимание и обоюдные обвинения.

Хотя я знаю очень много людей, которые переехали жить в Армению со своим бизнесом. Хотя есть и острые углы, которые им не удается обойти. Армения сегодня очень отличается от той Армении, что была десять или двадцать лет назад. Но она не стала ни Америкой, ни Россией. В то время, когда Европа в 6 часов утра спешит на работу, Армения спит до 11. Я однажды в шутку сказал одному американцу: «Вы думаете, что живете в свободной стране? Ничего подобного, это мы живем в свободной стране, потому что в любой момент можем делать, что хотим, даже не ходить на работу. Вот это свобода».

— А какова наша Армения сегодня?

— Сегодня Армения – это только торговля. Что поделать, надо выживать, такой у нас сейчас исторический период. Однако надо вытерпеть эти трудности, сохранить ощущение чистоты, собственного достоинства.

— Получится?

— Обязательно, я уверен.

Беседу вела

Армила Минасян,

специально для «НоевКовчег»