Навасард, Марко Поло и Дед Мороз

Люблю центр Еревана. А к некоторым улицам питаю особую слабость. К улице Амиряна, например, где находилась моя школа. То было старинное здание бывшей русской гимназии. Его в девяностые под банк приспособили, затем под бизнес-центр, но прежнюю школу все равно узнать можно, если присмотреться. На параллельных улицах Абовяна и Налбандяна каждый дом, каждый камень знаком, с этими местами связана масса юношеских воспоминаний. И к улице Чаренца неравнодушен, там здание университета. Московян, Баграмяна и Комитаса тоже кажутся родными. И улица Киевян моя. Дальше переходишь Киевский мост и попадаешь на улицу Ленинградян. За мостом город в моем восприятии заканчивается.

Как раз на перекрестке у Киевского моста часто вижу старика, продающего прямо на улице сигареты и всякую разную мелочь. То есть сигареты можно и в магазине купить, но он продает их поштучно. Тут же рядом расстелена клеенка, на ней разложены старые советские издания, большей частью на русском. Иногда можно найти что-то интересное, а совсем недавно замечательную коллекцию обнаружил. Полную «Библиотеку современной фантастики», книги серий «Иностранная литература», «Литературные памятники», «ЖЗЛ», «Зарубежный детектив», собрания сочинений Чехова, Толстого, Уэллса, Марка Твена, Диккенса… Я с удовольствием брал в руки и листал то одну книгу, то другую, а старик не сводил с меня глаз: куплю я наконец что-то или просто дурью маюсь. «Библиотека эта явно одному человеку принадлежала», – предположил я. «Точно, – подтвердил старик. – Хороший человек. Уезжает навсегда, вот и просил срочно продать».

«Путешествия Марко Поло» 1940-го года издания. Книга хорошо сохранилась. В труде венецианского путешественника в главе 22 так описывается Великая Армения: «Страна большая; начинается у города Арзинга, там живет архиепископ и выделывается лучший на свете бокаран. Есть также отличные бани и самые лучшие в мире источники… Летом, скажу вам, приходят сюда толпы западных татар, потому что тут привольные пастбища для скота. И живут тут татары со своими стадами летом, а зимою их нет: большого холоду и снега скотина не выносит…» Арзинга – это, конечно, Эрзерум, тот, что сейчас на территории Турции. А что такое «бокаран»?.. Читаю дальше: « В Великой Армении, скажу я вам еще, на высокой горе Ноев ковчег. Гора та широка и длинна, в два дня ее не обойти кругом…» Выхватываю взглядом следующий абзац: «К Северу от Великой Армении живут грузины. На грузинской границе есть источник масла. Для еды оно не годится, а можно жечь или мазать им верблюдов. Издалека приходят за тем маслом…»

– Сколько просишь? – спрашиваю у старика.

– Сколько не жалко, – отвечает.

Даю, сколько не жалко, и, поеживаясь, иду домой. Холодно, декабрь. И холод какой-то противный, пронизывающий. Всего минус четыре, но до костей продирает, бронхи наизнанку выворачивает. Очень даже понимаю татарскую скотину, которая девять веков назад вынести этого не могла, у нее тоже бронхи имелись! И вот ведь какой казус: с некоторых пор я здесь только летом бываю, теплом и солнцем восторгаюсь, «Это рай!» – восклицаю, людей ввожу в заблуждение, совсем забыв о том, что Ереван уютен только с апреля по октябрь. Решил впервые за много лет остаться здесь на зимовку, на Новый год. Есть такая телепередача «Проверено на себе». Вот и проверяю. Держа под мышкой «Марко Поло», балансируя на гололеде, осторожно – как бы не грохнуться – пробираюсь в полумраке к своему подъезду. Трудно поверить, что это тот же город, по улицам которого еще два месяца назад беспечно гуляли толпы людей, сидели в кафе, вели неторопливые беседы, наслаждались теплом и солнцем, слушали пение птиц. Птицы, кстати говоря, улетели в теплые края, сам видел. Красиво летели, стаями, полукругом, организованно. Интересно, как же они договариваются о дне и часе вылета?

Говорю себе: прожил же тут полжизни – и ничего, нормально. Оно конечно, тогда отопление было и здоровье. Здоровья сегодня с гулькин нос, а отопления и вовсе никакого. Хорошо хоть на широкую ногу поставлена продажа чешских газовых печей и итальянских отопительных котлов. Называются они «Карма», «Мора», «Бакси», «Аристон» и еще по-всякому чудно. Не знаю, для кого их там производят, возможно, для полярников, но в Ереване они оказались чрезвычайно востребованы. А то зимними ночами ложиться спать в одежде – удовольствия мало. Так что электрообогреватели, печки и котлы сегодня – это, можно сказать, общенациональная программа, переложенная на плечи населения. Иными словами, спасение замерзающих – дело рук самих замерзающих. Мне в последнее время все чаще советуют быть оптимистом, видеть больше позитива. Будто я пессимист. Да я, если хотите, только позитив и хочу видеть. Но оптимист, он ведь не одноглазый циклоп. Одним глазом видишь одно, другим – другое. Нужен позитив – извольте. Есть газ, свет, вода, обилие продуктов, сияющие рекламные щиты, несущиеся по улицам иномарки, кафе и рестораны, коих больше, чем жилых домов… Если вспомнить блокадные зимы начала 90-ых, то сегодня, спустя 15 лет, не хило живется. Вот и государственные мужи с телеэкрана напоминают народу о тех кошмарных временах. Сравните, мол, перемены налицо. Налицо, не поспоришь. В памяти, правда, попутно всплывает другое сравнение, излюбленное советской пропагандой: «Завод выпустил десять тысяч телевизоров, это в десять тысяч раз больше, чем в 1913 году!» Сравнения вообще штука хитрая. Дейл Карнеги советует: «Если ты несчастлив оттого, что у тебя нет хорошей обуви, подумай о тех, у кого нет ноги. Сразу почувствуешь себя счастливым». Или возьмем, к примеру, соседей. У нас обстановка спокойнее и стабильнее, чем в Грузии, – это факт. И слава Богу. Намитинговались. Сколько можно толпами ходить, кулаками махать, камни разбрасывать да воздух криками сотрясать? Надо же когда-нибудь начать жить спокойно, разумно, достойно, по-человечески. Коротка жизнь, странно, что кто-то этого не замечает. Что такое 70-75 лет? Сущая ерунда. И если подумать: чем мы хуже каких-нибудь шведов, французов, англичан, у которых и к старости не сходит с морщинистых лиц умиротворенная улыбка? Ничем. Мы лучше, коли на то пошло, мы сочувствия достойны: всю жизнь страдали, по сей день мучаемся, и нам, если по справедливости, дорога в рай прямиком уготована.

Стариков мне особенно жалко. Не только армянских, вообще постсоветских. Что они хорошего в своей жизни видели? Морочили им голову светлым будущим, пятилетками, семилетками, почетными грамотами, медалями на грудь, историческими съездами, великими стройками, судьбоносными перестройками, внешними врагами, бронепоездом на запасном пути, а под конец, уже больным, разбитым, опустошенным и оту-певшим, подали на тарелочке демократию. И что с этим десертом делать? Лучше бы деньгами. На них, по крайней мере, что-то полезное купишь, жизнь чуток продлишь. В Ереване зимой печку приобретешь. Та же «Карма» стоит 160 тысяч драмов, больше 500 долларов. Плюс установка, плюс каждый месяц плати за газ, за свет, за воду и телефон. День просрочил – мгновенно отключают. А пенсия 12-15 тысяч драмов, около 45 долларов. Вот и считайте. С ноября дешевые овощи исчезают, хватило бы на хлеб с сыром, о лекарствах и разговора быть не может. Оно конечно, дети и внуки помогают, те, что с перелетными птицами улетели. Должно быть, власти, определяя размеры пособий, непременно учитывают эту кавказскую традицию – помогать родным. И если спасение замерзающих – дело рук самих замерзающих, то спасение стариков, выходит, – дело рук их детей и внуков.

В Москве на детей и внуков рассчитывать не приходится. Там соответственно и пособия побольше, и транспорт бесплатный, и отопление есть, и горячая вода, и свет в подъездах. Это не значит, что старики там живут припеваючи. Грустно живут, кое-как, но живут. Сравнивают себя с западными пенсионерами, ворчат и жалуются. Может, чуточку повеселели бы, если бы им по системе Карнеги показали другие города, не западные, но тоже, между прочим, столицы, где надо дорогие печки на зиму покупать, с фонариками по улицам ковылять, воду на плите греть и без лекарств обходиться. С другой стороны, зимы в средней полосе России бесконечные, а над армянами Господь сжалился: зима здесь календарная – три-четыре месяца от силы. И солнце яркое через день появляется, не дозволяет, чтобы люди в депрессию впадали. До солнца сто пятьдесят миллионов километров, чтобы вы знали, не достать. Потому налоги за него не берут, не выключают за неуплату и не включают только по большим праздникам типа Нового года.

До восемнадцатого века Новый год армяне встречали в августе. Праздник назывался Навасард. Торжество было не семейным, каким его сегодня считают, а всенародным. Нечто вроде венецианского карнавала, когда люди покидают дома, едят, пьют, танцуют и веселятся на улицах, на природе. Здесь же, как утверждают этнографы, обязательно присутствовали царь, царица, полководцы и придворные. Не на трибуне, не на балконах дворца, а среди публики. Отмечать Новый год 1-го января, как во всем христианском мире, постановил Католикос Симеон Ереванци. Но задолго до Навасарда, еще до Рождества Христова, в пору язычества, Новый год (Аманор) в Армении отмечали 21 марта, в день, когда дневные часы равнялись ночным. Это был праздник весеннего пробуждения природы. Казалось бы, тогда и должен был родиться явно языческий персонаж Дед Мороз. Но его у армян не было. Во-первых, нет никакого мороза в марте, а тем более в августе. Во-вторых, веселье-то было не детское. Не знаю, как вы, а я лично за теплый Новый год, Аманор, а еще лучше жаркий, Навасард: есть чему радоваться, и организм не протестует. Но не о том речь.

Если кто думает, что Дед Мороз, в отличие от Санта-Клауса, явление исконно русское, то это не совсем так. В основе оба персонажа произошли от Святого Николая, жившего в 4 веке на Востоке. И торжество называлось не Новым годом, а праздником св. Николая. А господин Мороз (или господин Холод), в шубе, с елкой под мышкой, знаменующий собой начало холодов и Нового года, впервые появился в Германии. В России же был такой мифологический персонаж – дед Трескун, рудимент язычества, бородатый старик в шубе, шапке и с палкой, который заходил на Новый год в дома, дарил подарки послушным детям, а непослушных бил этой самой палкой по голове. Сильно бил или несильно – зависело от разных обстоятельств, в том числе и от степени опьянения доброго старичка. Сегодня уже трудно сказать, отчего он был Трескун – от трескучего мороза или оттого, что ко всеобщему веселью трескал ребятишек, а порой и взрослых по головам. Однако со временем старик стал просто Дедом Морозом, сменил палку на волшебный посох и заметно подобрел: дарил всем подарки и никого не бил. Возможно, оттого подобрел, что обзавелся внучкой Снегурочкой. Вот это уже была исключительно русская пара, пустившаяся гулять по бескрайним просторам великой империи. И ведь, заметьте, хорошо, грамотно было придумано, можно сказать, бренд: молодая красивая девушка, модель (а не какая-нибудь скривившаяся от радикулита бабка) при озорном Деде.

Что касается Санта-Клауса, то в начале 19 века добродушный толстячок, по некоторым предположениям, эльф, переметнулся из Голландии в Нью-Йорк, легко получил вид на жительство и каждое Рождество спускался по дымоходу в дома законопослушных американцев, чтобы дарить подарки их детям. Сегодня в больших супермаркетах Америки Санта-Клаус в неизменном красном полушубке и красном колпаке садится в кресло, а дети выстраиваются в длинную очередь, дабы поведать ему заветное желание. Говорят, Санта-Клаусы за две недели очень неплохо на этом зарабатывают. Вообще, волшебник, исполняющий желания в магазине, где глаза разбегаются от обилия товаров, – это очень по-американски. Еще один типично американский пассаж. Обычно Санта-Клаус усаживал детей на колени, и те нашептывали ему свою мечту на ухо. Но пару лет назад родители забили тревогу. А вдруг Санта извращенец и неспроста тискает детишек. Короче, запретили голландскому эльфу к детям прикасаться, и теперь он беседует и фотографируется с подрастающим поколением на дистанции.

В России Деда Мороза чаще всего вызывают на дом, как такси или иную службу. И не на Рождество, а на Новый год, готовиться к которому начинают загодя. Детишки Дедушке желания на ухо не нашептывают оттого, наверное, что не столь наивны и прекрасно понимают, откуда берутся подарки. Но правила игры принимают и охотно в ней участвуют.

О горячительных напитках говорить не стоит, сами понимаете, что в этом традиционном занятии с Россией может разве что Финляндия тягаться. Хотя надо заметить, в Москве в последние годы на Новый год значительно меньше пьют. Оттого, наверное, что стало больше занятых, деловых людей, а питье делу помеха. Что по-настоящему радует, так это Снегурочки. Их на Руси пруд пруди. Приезжает, положим, Дед Мороз, по вызову, а с ним сразу три Снегурочки.

Ну, а в Армении Дед Мороз тот же, но иначе зовется. Дзмер-Папи, то есть Дедушка-Зима. Морозов тут не бывает, а холод и мороз не одно и то же. Хотя, придумывая имя старику, учитывали не местные метеорологические особенности, а благозвучие. К тому же в буквальном переводе с русского Дед Мороз каким-то неуютным и злым получается. Не любят армяне мороза. Оттого Калифорнию предпочитают с ее Санта-Клаусом.

В Ереване к Новому году готовятся спокойно, без суеты и ажиотажа. Старики, как известно, безудержно веселиться не умеют, их ничем не удивишь. В вечность смотрят. Я думаю, со старыми народами происходит то же самое. Праздники для них – данность, красивый ритуал, который всего лишь надлежит исполнить. То есть не ждут Нового года с нетерпением и самозабвенно, с ума не сходят и не рвутся как можно дольше растянуть праздник. В конце концов, еще один год плюс к миллиону лет, всего делов-то. Да и не пристало как-то на фоне библейской горы, которую видно здесь с любой точки города, предаваться сиюминутным утехам. Горевать, думать о прошлом – это пожалуйста, это сколько угодно. Хотя, конечно, и праздновать нужно. Продукты закупают за несколько дней и елки дома ставят – для детей, конечно. Кстати, елочную традицию, говорят, завез в Армению из Европы Хачатур Абовян. Но деревья здесь украшали и задолго до него. Короче, за две недели до 31 декабря ничто в городе не говорит о том, что скоро грянет праздник. Разве что на главной площади города неторопливо возводят металлический помост. Елку будут ставить. Разумеется, с Дедом Морозом. Но без Снегурочки. Снегурочка здесь как-то плохо прижилась. Кстати, у Деда Мороза полушубок красный, а на голове красный колпак с помпончиком. Должно быть, по выкройке Санта-Клауса. Сшит, однако, из бокарана, о котором Марко Поло писал. Помните, лучший на свете, что в Арзинге производили? Оказывается, это такая особо крепкая ткань. Почему бы сейчас ее не производить, слабо?

Проходя вчера у Киевского моста, поздоровался со знакомым стариком. Книг на расстеленной клеенке стало заметно меньше. Исчезли «Библиотека фантастики», «Зарубежный детектив», «Иностранная литература», серия «ЖЗЛ». Это хорошо, значит, кому-то они все еще нужны. А старик – вот ведь фрукт – прочитал, должно быть, мои мысли. «Один хороший человек купил, - говорит. – Вернулся из дальних краев, добрую половину книг сразу взял и приобрел». Вот и хорошо, вот и славно.

Будьте в таком случае здоровы и с Новым годом!

Руслан Сагабалян